Научно-философское общество
Мир через Культуру

Цикл № 2

«Подвиг Духа»
Серафим Саровский, 1759-1833

В январе 1991 г. В Москву были доставлены мощи знаменитого российского святого Серафима Саровского. 70 лет русская православная церковь не знала где находится эта её святыня – мощи затерялись в неспокойные 20-е годы, когда разрушилось нормальное течение религиозной жизни. В 1990г. При описи Казанского Собора в Ленинграде, где почти 60 лет располагался Музей религии и атеизма, мощи были обнаружены. Специальная патриаршая комиссия удостоверила их подлинность. Мощи поместили в Патриаршем Богоявленском соборе, чтобы к летнему дню памяти святого (1 августа) с крестным ходом доставить их в Дивеево, близ Сарова, где всё свою долгую монашескую жизнь прожил старец Серафим.

Преподобный Серафим Саровский почитался верующими Русской православной церкви наряду с Сергием Радонежским. Во время богослужения их имена поминают рядом как «Всея России чудотворцев».

В чем же заключается великая историческая роль русских святых и где истоки этой святости?

Святость – одна из форм духа, известная с глубокой древности, и среди всех народов. Всюду употреблялись одни и те же способы для достижения святости. За тысячу лет до нашей эры монашество процветало в Индии и Египте. Следы неподражаемых по высоте нравственных настроений остались в буддийских священных книгах.

Нет сомнения, что внешний подвиг святых главным образом состоит в подготовлении плоти к новому состоянию – «укрощение плоти». Но что это такое укрощение? Человеку, стремящемуся к святости, нужно особое, укреплённое тело. Укреплённое не гимнастикой, которая сводится к потере органического равновесия, к нарастанию грубых тканей за счет более нежных, а способом более естественным – воздержанием. Это тоже, если хотите, гимнастика, только через дух. Разросшиеся органы упражняются в неделании и в непитании, пока не атрофируются до своей естественной формы.

Весь строй святого тела уравновешен и подчинён основному тону – служению мысли. Облагороженная плоть, как материальный корень духа, достойна быть предметом поклонения – как всё совершенное, чего бы мы хотели достичь в себе.

Древние поклонялись прекрасным статуям: Это были языческие мощи, только мраморные, напоминавшие о богоподобных людях.

Праведники, насколько от них зависит, возвращают себя к свежести ранних лет. Именно о таких сказано, что им доступно Царство Божие. Что же является окончательным результатом этого блаженного состояния. Это – ЛЮБОВЬ КО ВСЕМУ.

Великая историческая роль святых – освещать народ, делать его благородным. Вы согласитесь, что нет на земле большей радости, как быть вблизи хороших людей. Насколько оскорбляет, когда ближний ваш выказывает несуществующее превосходство, настолько восхищает – заслуженное. Перед вами некто лучший – и вы счастливы лучшим счастьем, какое возможно.

По древнему воззрению, разделяющему многими современными учеными, источник тела у нас духовный. Существует непостижимое начало, некая Монада, вокруг которой завивается материя, как кокон около гусеницы. Все органические болезни происходят от повреждения этого творящего начала. Пока оно бьет из тайников природы неудержимо, – все физические порчи мгновенно заделываются, все заразы парализуются.

Душа здоровая предостерегает и защищает своё тело, но стоит ей поколебаться в своей связи с Богом, уснуть, омрачиться – тотчас, как в плохо защищаемую крепость, врываются разрушительные силы.

Восстановить человеческую душу во всей её Богоподобной чистоте, вернуть ей первозданную энергию – вот для чего приходил Христос, вот для чего проповедовали апостолы и страдали мученики. Призвание теперешних святых осталось то же самое: восстановить прежде всего души, а через них и тела.

Житие преподобного Серафима отмечено особыми чертами, которые по новому, по-особенному выделяют его из сонма христианских вообще и русских, в частности, подвижников. «Серафическая ослепительная белизна», о которой говорит современный русский богослов Павел Флоренский, сияет на его лике с самого начала его жизненного пути. Здесь явная печать предизбранности, предподготовленности к тому назначению, которое он с такой великой красотой явил и выполнил.

В миру преподобного Серафима звали Прохором. Он родился 19 июля (1 августа) 1759 г. в городе Курске и происходил из купеческой семьи Мошниных, отличавшейся благообразием и благочестием. Его родители всю жизнь занимались храмостроением. Отец его в родном городе построил Собор. Однажды, будучи на строительстве, семилетний Прохор упал с большой высоты на землю, и остался невредим. С 10 лет началось его обучение грамоте. Оно шло вперёд с необычайной легкостью и быстротой, но должно было скоро прекратиться по причине тяжелой болезни. Во время этого недуга он в первый раз увидел во сне Пресвятую Деву, обещавшую ему исцеление. После этого он скоро выздоровел и возобновил занятия. Он быстро овладел грамотой и принялся за чтение Псалтыря, Библии и прочих духовных книг, к которым уже в раннем отрочестве у него обнаружилось явное тяготение. Всё существо его было поглощено чтением святых книг, стремлением постоянно посещать храм; уже в это время наблюдались у него склонность к уединенному богомыслию.

Духовное созревание юного Прохора подвигалось необычайно быстро, и уже к 18 году у него сложилось твердое решение вступить на иноческий путь, о чём он и раньше не раз говорил со своей матерью. Мать разделяла благочестивые намерения Прохора и с радостью отпустила сына. Он сначала решил идти в Киев на поклонение святым мощам Печерских угодников. Во время пребывания Прохора в Киеве его благословил на подвиг прозорливый старец Домфей, направив его в Саровскую обитель.

Прохор вступил туда 20 ноября 1779 г. В то время ему было 19 лет. Прохор исполнял послушание в хлебне, просфорне, столярне. Обнаружил такое мастерство и сноровку в столярном ремесле, что его даже именовали Прохором-столяром. И в иных должностях он обнаружил необычайное усердие и добросовестность. Но особенно выделялся он своим молитвенным рвением. В свободное от молитвы и послушания время он занимался чтением Библии и Святоотеческой литературы. Исключительное воздержание в пище и сне составляет уже в этот период отличительную особенность его жизни. Он ел 1 раз в день, да и то мало. По средам и пятницам ничего не ел. Тогда же, испросив благословления от своего старца, он стал удаляться в лес для того, чтобы в полной сосредоточенности совершать молитву. В этот же период для него наступило испытание, давшее ему возможность проявить силу и красоту столь рано созревшего духа.

1780-й год ознаменовался для молодого подвижника началом тяжкого недуга, мучившего его около 3-х лет. Большую часть этого времени ему пришлось пролежать. Он отклонил предложение его старцев – Пахома и Иосифа – призвать врача, но попросил лишь молитву о себе. Лишь незадолго до своей кончины подвижник рассказал о тайне своего исцеления. Пресвятая Дева явилась к нему со словами». Этот – нашего рода». (Эти слова были обращены ею к апостолу Иоанну, который сопровождал её вместе с апостолом Петром в чудесном исцелении больного). Кос-нувшись рукою головы его, а жезлом – бока, Она исцелила его. Божья Матерь являлась Саровскому 12 раз в его жизни.

Наконец, однако, наступила для Прохора пора принять внешние, видимые знаки равноангельского чина. 13 августа 1786 года в возрасте 27 лет Прохор был пострижен в иночество и наречен Серафимом. «Серафим» в переводе с еврейского означает жгучий, сжигающий, пламенный, согревающий. Имя своё вновь рукоположенный оправдал полностью. Теперь наступили для него дни непрерывного молитвенного прилежания, и ревности о Храме Божьем, из которого он уходил только для краткого ночного отдыха, сведённого до непостижимой малости. Среди молитвенных и богослужебных трудов Преподобный удостоился видения ангелов,

и наконец, глаза его раскрылись для лицезрения самого господа Иисуса Христа, который явился ему в образе сына человеческого, шествующего в храм с небесными силами и благословляющего молящихся и служащих. Ослепленный этим видением, Серафим Саровский долго не мог говорить. Придя в себя, он рассказал об этом своим старцам, умолчав перед другими. Опасность гордости была устранена советами – и Преподобный с этого дня ещё больше преуспевал в монашеском житии и смиренномудрии.

После смерти отца Пахомия, наставника Серафима, он удаляется в пустынножительство для накопления духовного опыта. Отдавая почти все время молитве, оставшееся он посвящал труду в расположенном около кельи-пустыньки небольшом огороде, это давало ему возможность питаться исключительно от трудов рук своих. В последствии, однако, он перестал питаться и овощами, поддерживая своё существование одною травою- снытью, а многие дни он вовсе оставался без пищи.

Труден был путь пустынножительства, Неверно думают те, кто считает его легким, а то и праздным времяпрепровождением, мечтательством на досуге. Пустынножительство – не идиллия, а трагедия. И Преподобному Серафиму пришлось испытать это на себе в полной мере – прежде всего, в виде противоборства злых сил, которые до бесконечности разнообразят свой вид, стараясь, где только возможно, мешать росту добра. Мешали они, как могли, и Преподобному Серафиму.

Ночной страх, жуть одиночества среди безлюдной лесной трущобы в длинные осенние и зимние ночи жестоко терзали его. Демоны обрушивались на него со всею яростью вплоть до телесных ран и повреждений. Но было и худшее – непрестанная борьба с нечистыми помыслами. Изнемогая от наваждений, подвижник день и ночь взывал ко Христу Спасителю и Божьей Матери. Пережил он и самое тяжелое испытание праведников – чувство богооставленности.

Горькую чашу искушений и страданий пришлось выпить ему до дна. Злые люди, в тупой и безумной корысти, вздумали искать каких-то сокровищ у нищего праведника, единственным богатством которого были непрестанная молитва, да крепкое упование на Бога. Нападение произошло 12 сентября 1804 г., на 46 году жизни Саровского. Подвижник был занят работой в лесу, недалеко от своей пустыньки, когда подошли злодеи и стали требовать денег. В ответ на требование денег и угрозы он опустил топор на землю, сложил крестообразно руки на груди. Жестоко избив подвижника, злодеи приволокли его в келью. Разгромив её, они нашли лишь немного картофеля. А единственным сокровищем Преподобного была икона. Совершив злое дело, разбойники удалились, оставив подвижника избитым, истекающим кровью и связанным по рукам и ногам. Приглашенные врачи признали такие повреждения смертельными, но подвижник отказался принять их помощь. После 2 недель жесточайших страданий и бессоницы он опять, как и прежде, удостоился видения Божьей Матери, пришедшей к нему с теми же словами: «Этот – нашего рода».

Несмотря на быстрое выздоровление, лишь через 5 месяцев жизнь подвижника вошла в обычную колею. Но с тех пор он уже навсегда стал ходить согнувшись и опираясь на палку. Страдальческая согбенность « убогого Серафима» (так называл он себя) как бы символизировала его смирение.

С 1807 по 1815 гг. Серафим Саровский пребывал в молчальничестве, с 1810 г – в затворе. Затвор был очень суровым. Лишь изредка и случайно видел его кое-кто из братии. Келья его никогда не отапливалась. Огонь горел только перед единственной иконой Божьей Матери «Умиление». Спал подвижник на мешках с камнем. Ложился вообще редко, дремал обыкновенно сидя или на камнях, да и то недолго. Затвор длился 15 лет.

В 1825 г. по особому повелению, вновь, вновь явившейся ему Божьей Матери Преп. Серафим прекратил затвор и стал принимать всех приходящих к нему за помощью, наставлением и советом.

Этим он вступил на путь старчества, т.е. деятельного служения на духовную пользу ближним. Старчеством и закончилась земная жизнь подвижника. Теперь ясным становятся смысл и цель этой святой жизни: достигнув непрестанными аскетическими трудами и суровой борьбой со злом исключительной близостью к Богу, сокрушив главы невидимых змеев, созрев для царства Божия и Небесного, он в то же время стал близок по-новому и к людям. Получив власть над своей низшей природой, он получил её и над миром материальным. Вместе с наставлениями и утешениями полился обильный ток чудесных исцелений и удивительных предсказаний и прозрений. Тысячи людей различных сословий посещали старца, который рассыпал им без конца сокровища подвигом добытого небесного клада.

Преподобного Серафима всегда видели кротким, радостным, вдумчиво задушевным, всем говорящим «радость моя». Для преподобного в этот период его жизни открывался Образ Божий в каждом человеке. Такова настоящая христианская любовь. В «Летописи говорится: « Всего более усладительна была его беседа. Ум у отца Серафима был светлый, память твердая, взгляд истинно христианский, сердце для всех доступное, воля непреклонная, дар слова живой и обильный. Речь его была столь действенна, что слушатели получали от нее душевную пользу. Беседа его была исполнена духом смирения, согревала сердце, как бы снимала с очей некоторую завесу, озаряла ум собеседников светом духовного разумения, приводила в чувство раскаяния и возбуждала решительную перемену к лучшему, невольно покоряя себе сердца и волю других, разливала в них мир и тишину». К этому периоду относится нетленное, бессмертное речение преподобного старца: «Радость моя! Стяжи себе мирный дух, и тысячи вокруг тебя спасутся».

Во время старчества Преподобный опять стал предаваться пустынножительству. Он отправлялся в 2 часа ночи в свою так называемую ближнюю пустыньку за 2 версты от монастыря и там оставался до 7-8 часов утра, возвращаясь к этому времени опять в монастырь, где он принимал всех желающих в течение целого дня. Число ежедневных посетителей Преподобного необычайно возросло и достигало нескольких тысяч.

Шли годы и Преподобный стал приближаться к концу своего земного пути. Всё более и более просветляясь духом, он изнемогал телесно. Приёмы сократились и стали реже. Некоторым из братии он говорил: «Жизнь моя сокращается, духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мёртв».

25 марта 1832г. святой удостоился последнего и славного явления Божьей Матери в присутствии старицы Дивеевского монастыря Евпраксии, которая впоследствии подробно описала это посещение. Чудесное видение Божьей Матери в сопровождении Иоанна Предтечи и Иоанна Богослова, а также 12-ти дев, длилось не один час и кончилось тем, что Пресвятая Богородица сказала отцу Серафиму: «Скоро, любимче Мой, будешь с Нами!» И еще было сказано: «Проси Меня, чего хочешь?» И отец Серафим умолил Богоматерь стать покровительницей основанной им обители, хранить оставляемых им сирот. И обещала Богоматерь Серафиму эту радость, а он так и просветлел, так и просиял от восторга.

Немного позже Серафим прямо сказал одной из сестёр, что он умирает и оставляет их на милость Божьей Матери.

Последние дни праведника ознаменовались двумя чудесными самовожжениями лампады перед иконою Божьей Матери в его келье и предсказанием, что кончина его откроется пожаром.

Рано утром 2 января 1833г., обеспокоенные дымом, пробивавшимся из щелей запертой двери кельи преподобного Серафима, монахи сорвали дверь и потушили тлеющие от упавшей свечи, вещи. Все увидели преподобного, стоящего на коленях перед иконой «Умиление» со сложенными крестообразно руками. Глаза почившего были закрыты, выражение лица полно молитвенного покоя. Всё возрастающая высота духовного подъёма отца Серафима увенчалась этой блаженной, славной и радостной кончиной.

Обещание своего постоянного присутствия с нами преподобный Серафим выразил в словах, полной той серьёзной ласковости, любовного покоя и сияющей духовности, которые всегда были ему свойственны: «Когда меня не станет – вы ко мне на гробик ходите, и чем чаще, тем лучше. Все, что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, придите ко мне да все горе с собой-то и принесите на мой гробик. Припав к земле, как живому, все и расскажите; и услышу я вас – вся скорбь ваша отлетит и пройдет. Как вы с живым всегда говорили – так и тут!

Для вас я живой есть и буду во веке».

Кто такие подвижники, к светоносной плеяде которых принадлежит и святой Серафим? Учение Живой Этики поясняет: «Только отказавшиеся сознательно от личного и перенёсшие сознание в понятие эволюции мира могут, в Нашем понимании, называться подвижниками».

В чём же заключается эволюция мира? В осуществлении Основ. В претворении их в себе, и через себя – в других. Невозможно научить людей вечным законам Бытия, не пройдя через них самому. В этом отличие лекции от проповеди. Лектор снабжает слушателей информацией, проповедник-подвижник ведёт последователей. Продвижение есть подражание. Для подражания нужны живые образцы, конкретные примеры; не бесплотные ангелы, а такие же люди, как мы, из плоти и крови, но перешагнувшие через эту плотскую оболочку, преодолевшие её своим духом. Земные ангелы и небесные человеки, живущие на земле и пребывающие на небесах. Они на наших глазах делают невозможное возможным и учат нас этому же. Тех из нас, кто стремится жить, а не прозябать; расти, а не увядать; осмыслить свою жизнь и возрадоваться ей.

Во всех Заветах на первом месте стоит любовь к Богу, в какой бы форме она ни выражалась. «Как люди идут ко Мне, так и Я приветствую их, ибо путь, по которому люди идут со всех сторон, есть Мой Путь», – говорит Бхагавад-Гита, Песня Господня, данная народу Индии за много веков до нашего времени великим духовным Учителем Кришной.

А в Откровении Новой Эпохи об этом сказано: «Тот может произносить на своём языке слово "Бог", кто может чувствовать к Богу любовь. Только этим вездесущим понятием можно выразить достойное почитание. Ничто на Земле не зажжёт огонь сердца, как пюбовь. (...) Так среди нарушенных Основ Мира засветим огни сердца и любви к Самому Высшему. (...)

Что же среди земных средств может противостоять тьме? Именно огонь любви».

«Великая Любовь заложена в основание Высшего Мира. Ответит этому качеству только такая же любовь».

А «кто себя любит, тот любить Бога не может», – говорил Серафим. Сам он был живым воплощением любви к Богу.

«А какое едва ли когда виденное откровение любви к людям явил старец! Он весь как бы трепетал этой любовью, этой безграничной силой сочувствия и сострадания. Она сияла в его глазах, звучала в тех ласковых, нежных словах и обращениях его к людям. Так умилительно и тепло звал он всех: "Радость моя!"

Это обращение означало, что для Серафима открывался образ Божий в каждом человеке, и этот образ был для него действительной, подлинной "радостью о Господе".

Духовная радость проникала в старца настолько, что его никогда не видели печальным или унывающим, и это радостное настроение духа он старался передавать и другим».

«Весёлость не грех, – говорил он, – она отгоняет усталость, а от усталости уныние бывает, и хуже его нет». В «Живой Этике» говорится: «Человек, чувствующий себя несчастным, назывался омрачителем неба. Он собирал вокруг себя мрак и заражал дальнее пространство». «Унылых людей называют обездоленными».

«Радость есть здоровье духа».

Серафим призывал всеми мерами хранить мир душевный: всячески воздерживаться от гнева, равнодушно переносить оскорбления, отгонять от себя уныние и стараться иметь дух радостный, избегать осуждения других, проявлять снисхождение к брату, хранить молчание.

Он говорил: «Отчего мы осуждаем братии наших? Оттого, что не стараемся познать самих себя. Кто занят познанием самого себя, тому некогда замечать за другими. Осуждай себя, и перестанешь осуждать других. Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай». «Познавай в себе добро и зло: блажен человек, который знает это».

«Ведь мы должны достичь той ступени, когда будем изливать свет из сущности нашей; тогда мы истинные сотрудники с мирами высшими», – сказано в книге «Сердце».

Серафим учил вниманию к самому себе; к тому, что происходит внутри; учил быть постоянным стражем и неусыпным хранителем своего внутреннего мира. «Жизнь свою надо поверять с законом Божиим и с деятельною жизнью подвижников благочестия, такой же подвиг проходивших». Так говорил он.

«Тот, кто может ещё здесь, на земле, до своего освобождения от тела, противостоять силе, рождённой желанием и страстью, тот достиг гармонии, тот счастливый человек. (...) Совершенно владея своими ощущениями, чувствами и разумом, стремящийся лишь к освобождению мудрец, победивший навсегда желание, страх и гнев, воистину обрёл для себя свободу». Так говорил Кришна в книге Бхагавад-Гита.

Приведём ещё несколько наставлений, которые давал во время своего старчества святой Серафим. Он учил говорить по сознанию собеседника, и сам говорил всегда то, что в данных обстоятельствах было самым важным и нужным для человека. Он говорил о сердечном распознавании, когда только сердце может отличить Божественное от дьявольского, искусно приближающегося под личиною света и за правильными словами.

Об этом же предупреждает и «Живая Этика»:

«...Придут в Храм с вашей молитвой, и горе нераспознавшим!» И только реакция сердца может подать верный знак.

Святой Серафим пояснял: «Когда человек примет что-либо Божественное, то в сердце радуется; а когда дьявольское, то смущается. ...А дьявол хотя бы преобразился в Ангела Света, или представлял мысли самые благовидные, сердце всё будет чувствовать какую-то неясность, волнение в мыслях и смятение чувств. ...И так по разнообразным действиям сердечным человек может познать, что есть Божественное и что дьявольское».

«Благодать Духа Святого более всего даёт молитва», – говорил Серафим. А в «Живой Этике» сказано:

«Молитва есть провод к потоку Благодати». Серафим завещал: «Раздавайте дары благодати Духа Святого требующим, по примеру свечи возжённой, которая и сама светит, горя земным огнём, и другие свечи, не угашая своего собственного огня, зажигает во светление всех в других местах. И если это так в отношении земного огня, то что мы скажем об огне благодати Всесвятого Духа Божия?!» «Благодать Духа Святого есть свет, просвещающий человека».

«Вера без дел мертва есть». «Истинная вера не может оставаться без дел: кто истинно верует, тот непременно творит и добрые дела». Так yтвepждaл святой Серафим и подавал пример истинной веры всей жизнью своей.

Сохранилось пророчество Преподобного о будущем России: «До Антихриста не доживёте, но времена Антихриста переживёте. ...До рождения Антихристе произойдёт великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее. ...Произойдёт гибель множества верных Отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних, уничтожение и разграбление богатства добрых людей. Реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведёт её путём страданий к великой славе».

И в последних письмах Елены Ивановны Рерих утверждается великое и светлое будущее для нашей страны. «Свет стоит над Родиной, – пишет она. – Тяжкие сроки, тяжкие времена! (...) Но лучшая страна станет страною самой строительной и самой прекрасной. Наша страна узнает ярый расцвет после уявления космических знаков. Космический знак нашей страны сотрудничает со знаком Благоденствия».

О значении Преподобного Серафима можно сказать, что, конечно, он не имеет для России того великого политического значения, которым отмечена прижизненная и загробная деятельность величайшего из наших святых, игумена нашей земли, Преподобного Сергия Радонежского. Но как скорый помощник и покровитель, как надежда отчаивающихся, как неиссякаемый источник благодеяний, он, быть может, станет впоследствии известен повсюду – и на Руси, и в чужих краях.

Вот что сказал о Серафиме Саровском, в одной из бесед в Москве в 1982 году, Святослав Рерих:

«У Серафима Саровского не было учения как такового. Это были отдельные беседы с приходящими Вы знаете, какой это был большой Святитель. Он смотрел на жизнь без церковной предвзятости, как и все великие Учителя, и вы можете видеть их в совершенно другом свете ...Серафим, как и все большие люди, имел широкий кругозор и знание жизни.

Все его советы были чрезвычайно жизненны».