Научно-философское общество
Мир через Культуру

Цикл № 4

«Мой дом везде, где есть небесный свод…»

Убийство Пушкина потрясло всю мыслящую Россию. После смерти поэтического светоча России царь и его приближенные пытались создать легенду о верноподданном Пушкине, лояльном и даже почитавшем царя.

И тут раздался громкий голос скорби, гнева и правды – в столице стало распространяться стихотворение «Смерть поэта».

Его автором был двадцатитрехлетний корнет лейб-гвардии гусарского полка Михаил Лермонтов.

Юный поэт громогласно требовал наказания не только убийце, но и убийцам поэта – высшему свету общества России, придворных кругов.

Поэт – пророк, борец против рабства в собственной стране, Пушкин в стихотворении юного Михаила Лермонтова предстал перед народом в своем истинном облике.

Но и для самого Лермонтова открывалась дорога в будущее. «Из почвы, орошенной дорогỏй кровью Пушкина, вдруг вырос преемник могучей его лиры – Лермонтов».

В ночь со второго на третье октября 1814г. в Москве в семье армейского капитана, небогатого дворянина родился сын. Отец его – Юрий Петрович Лермонтов

и мать Мария Михайловна, урожденная Арсеньева, заключили брак против воли Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, будущей бабушки Михаила Лермонтова. Так сразу определилась семейная драма: через два года умерла от чахотки Мария Михайловна, и бабушка предъявляет отцу мальчика ультиматум: он отказывается от воспитания сына или – бабушка лишает внука наследства.

Только через 10 лет мальчик смог посетить отца в его имении Кропотово. Потом они виделись в Москве, где учился Михаил. В 17 лет он потерял и отца.

Первые 14 лет Миша провел в Тарханах, имении бабушки.

Она очень любила мальчика и дала ему прекрасное домашнее образование.

Затем он поступает в благородный пансион при московском университете, именно там пробудился в нем поэтический дар.

Поступив после пансиона в университет, Лермонтов попадает в вольнолюбивую студенческую среду. Вместе с ним учились Белинский, Герцен, Огарев, Станкевич. Они страстно почитали свободу, которой не было в их стране; читали новейших философов, запрещенные пушкинские и декабристские произведения. Обсуждали будущее России.

Лермонтов: «Стихи я пишу с 14 лет. В сущности, первым произведением, с которым я собирался вступить на литературное поприще, был «Маскарад» - романтическая драма в стихах. Но цензура не пропустила ее.

С юных лет во мне жила глубокая вера в свое предназначение, в то, что я родился для совершения подвига».

Он убежден, что право быть поэтом он должен выстрадать.

Вся его короткая жизнь – это бесконечный труд, поиски совершенства. Стихи возникают беспрерывно. Он записывает их где придется – на дне ящика во время дежурства в полку, на стенах тюремной камеры, на серой обертке, макая спичку в сажу. К 1837 году им написано более 300 стихотворений, двадцать поэм, 5 драм; и ничего не напечатано. Ему только 23 года.

О Лермонтове вспоминают:

«Небольшого роста, плотного телосложения, имел большую голову, крупные черты лица, широкий и большой лоб, глубокие, умные и пронзительные черные глаза, невольно приводившие в смущение того, на кого он смотрел долго». «Южные, пламенные глаза». С чертами лица, как будто восточного происхождения.

Иван Сергеевич Тургенев вспоминает свое первое впечатление:

«В наружности Лермонтова было что-то зловещее и трагическое; какой-то сумрачной и недоброй силой, задумчивой презрительностью и страстью веяло от его смуглого лица, от его больших и неподвижно-темных глаз. Их тяжелый взор странно не согласовывался с выражением почти нежных и выдававшихся губ». Через несколько дней Тургенев вновь увидел Лермонтова на бале-маскараде в Большом театре.

«Ему не давали покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другою, и он почти не сходил с места. Молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества. Быть может, ему приходили в голову еще стихи…»

Черты Лермонтова можно узнать в описании Печорина в «Герое нашего времени»:

«…У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза; о глазах я должен еще сказать несколько слов.

Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! Это признак – или злого нрава, или глубокой постоянной грусти».

Тургенев говорил о поэте: «Внутренне Лермонтов, вероятно, скучал глубоко; он задыхался в тесной сфере, куда его втолкнула судьба».

Вспоминает Белинский: «Он начал развивать свою мысль, постоянно воодушевляясь. Я смотрел на него и не верил своим глазам; лицо его приняло натуральное выражение, он был в эту минуту самим собой. В словах его было столько истины, глубины и простоты! Я в первый раз видел натурального Лермонтова… Боже мой! Сколько эстетического чутья в этом человеке! Какая нежная и тонкая поэтическая душа в нем! … Глубокий и могучий дух! О, это будет русский поэт с Ивана Великого!

Его современники в большинстве своем составляли среду, к которой Лермонтов не мог относиться серьезно: он был неизмеримо выше. Он внутренне закрывался от них. Он был глубоко сосредоточен в самом себе и не нуждался в посторонней опоре. Он по-настоящему редко открывался – только самым близким людям. Они понимали его: «Большею частью насмешливая улыбка, тщательно старавшаяся скрыть мелькавшее из-под нее выражение мягкости или страдания», была его маской.

Его друзья вспоминают: чувства и мысли у Лермонтова сменялись с какой-то необычайной быстротой; он мгновенно обнаруживал их с изумительной легкостью – пером или кистью.

Играя в шахматы, Лермонтов, пока противник обдумывал ход, писал стихи и тут же быстро набрасывал пером излюбленные «очерки» коней или «редких физиономий».

Он рисовал всегда – когда не писал стихов, некоторые из них мы видим сейчас. Осталось множество зарисовок, этюдов, картин карандашом и акварелью. Его рисунки – как бы его записные книжки, часть вдохновенной, беспрерывной работы. Дневник его жизни.

С детских лет он знал песни – протяжные, плясовые, колыбельные, хороводные, величальные, любовные, ямщицкие, солдатские, разбойничьи. Прекрасна его «Казачья колыбельная», музыку для которой он сочинил сам:

В благородном пансионе при Московском университете воспитанников обучали не только языкам и наукам, но и искусствам: стихосложению, декламации, рисованию, музыке, танцам. Лермонтова это привело к удивительным результатам.

Мало известно о Лермонтове как художнике, и еще меньше как о музыканте. А между тем, получив прекрасное образование, Лермонтов неплохо рисовал, а его удивительная музыкальность отразилась во всем его творчестве. Музыка слова – в высшей степени свойственна его стихам. Он боготворит Пушкина; восхищается Байроном. Любимый художник – Рембрандт.

В дневнике он пишет:

«Говорят (Байрон), что ранняя страсть означает душу, которая будет любить изящные искусства. Я думаю, что в такой душе много музыки. Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: я не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она произвела бы прежнее действие. Ее певала мне покойная мать».

Его стихи в высшей степени музыкальны.

Глинка, Бетховен, Шуберт – созвучны его душе.

По словам его друзей, поэт переносил жизненные невзгоды, как они переносятся людьми железного характера, предназначение которых – борьба и владычество. Он медлил, вступая на поэтическое поприще. 1937 год. Написав «Бородино», он решил, что час настал.

Он отсылает стихотворение в пушкинский журнал «Современник». Но тут по Петербургу разнесся слух, что Пушкин ранен на поединке и положение безнадежно. Это известие рассекло жизнь Лермонтова надвое.

Когда после двухдневных страданий, Пушкин скончался, Лермонтов написал элегию «Смерть поэта». Ее переписывали в этом доме; она молниеносно стала известна. Государь возмущен.

Поэта отправили на Кавказ, в ссылку. Ему 23 года. И его ожидает та же судьба, что и Пушкина – погибнуть на дуэли. Это случится через 4 года.

Всего четыре года! Но за это время Россия обрела нового гения.

За эти 4 года он создал лучшее – «Песню про царя Ивана Васильевича», «Демона», «Мцыри», «Сказку для детей», «Героя нашего времени», целый альбом стихов…

Он пишет на постоялых дворах, в кибитках, в кордегардии, после светского раута, в перерывах между боями… Многое из написанного мы никогда не прочтем: стихи погибли при аресте, во время военных действий на Кавказе, при других обстоятельствах.

Роман о Грибоедове так и не был написан…

По пути на дуэль поэт с увлечением говорил о нем секунданту.

Гений, герой – так воспринимаем мы сейчас Лермонтова.

Кто еще мог крикнуть на весь мир в день гибели Пушкина, что величайший поэт убит палачами свободы, приближенными Николая 1-го?

Кто написал поэму про Мцыри, умирающего потому, что для него нет жизни без свободы и родины?

Кто создал Демона – образ вечного искателя истины в себе самом?

В тех условиях это равнялось подвигу. И сделать это мог только герой.

В эту беспросветную ночь слово поэта было факелом, колоколом, возвещающим наступление новой эры.

Весной 1832 года закончился московский период жизни и творчества Лермонтова. Университетские науки не устраивали студента; были разногласия с профессорами. Вместе с бабушкой он переезжает в Петербург, собираясь закончить образование в столичном университете.

Но начальство университета не захотело засчитать ему прослушанные в Москве дисциплины. Поступить вновь на первый курс он не хотел. По советам родных поэт избирает новое поприще – военное.

Он поступает в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Но душа к военной науке не лежала. Два года обучения вспоминаются как страшный сон.

В 1834 году Лермонтов был выпущен корнетом в лейб-гвардии гусарский полк. Теперь снова можно было писать стихи.

Ему только 21 год. Уже написаны – «Кавказский пленник», «Демон», «Корсар».

Пишется «Маскарад», поэмы «Боярин Орша», «Тамбовская казначейша». Он переходит к прозе.

Когда после гибели Пушкина поэт отправлен царем в первую ссылку на Кавказ в действующую армию, он понимает, что вступает в решающую пору своей жизни. Он бывал на Кавказе в детстве – его возили на лечение. Он любил этот край.

Весь следующий год прошел

«…В беспрерывном странствовании, то на перекладной, то верхом; изъездил линию всю вдоль от Кизляра до Тамани, переехал горы, был в Шуше, в Кубе, в Шемихе, в Кахетии, одетый по-черкесски с ружьем за плечами, ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское даже. Простудившись дорóгой, я приехал на воды весь в ревматизмах; меня на руках вынесли люди из повозки, я не мог ходить…»

Жизнь увела его из узкого великосветского круга. Героический мир, в котором сочетались война и свобода, открылся ему. Полная опасностей и лишений жизнь открылась ему, породила новые замыслы.

Эльбрус, священная гора кабардинцев, особенно привлекала поэта с детства. Из преданий он знал, что на вершине горы обитает вещая птица Семиург; одним своим глазом она видит все прошедшее, и другим - все будущее.

Многое из написанного Лермонтовым – в прозе и стихах – рождено Кавказом, его легендами, нескончаемой кавказской войной. Уже позже он обращается к любимому им краю:

На второй день по приезду в Тифлис Лермонтов посетил могилу Грибоедова… Подошел к сводчатому гроту из алагетского камня, прочитал надпись Нины на памятнике Грибоедову.

Так могла сказать только душа, наполненная музыкой. Поэма в двух строках:

Будет ли существовать наше «я» после жизни?»

Кюхельбекер замыслил поэму о Грибоедове и только начал ее… Пушкин говорил, что написать биографию автора «Горе от ума» - дело его друзей… Так хочется стать этим другом.

Он посещает дом Чавчавадзе, знакомится с юной вдовой Грибоедова – Ниной; Они почувствовали внутреннее родство. Нина сказала: «Вы для моих родителей – сын, для меня брат».

На прощание Нина подарила Лермонтову на память кинжал Грибоедова. Слова на клинке о чем-то заклинали.

«Надо будет узнать – о чем. Здесь дарят кинжал другу на верность».

Лермонтов достал лист бумаги, написал сверху: «Подарок», перечеркнул эту надпись, сделал другую: «Кинжал»; знакомый жар опалил ему лицо, набухали, как вены на висках, строки; боясь, что рука не поспеет за мыслью, он лихорадочно набросал:

Используя все связи, бабушка в Петербурге выхлопотала внуку прощение. Он переведен в Новгородскую губернию, затем – под Царское Село. Начинаются великие труды, литературный успех, слава.

Три влюбленности знал поэт. Трижды был на Кавказе – в отрочестве и дважды в ссылке. Три дуэли сопровождали его в жизни: судьбоносная дуэль Пушкина и Дантеса, собственная дуэль с де Барантом, и последняя, у подножия горы Машук на Кавказе.

Шестнадцатилетний Михаил был влюблен в Екатерину Сушкову. Ей посвящен целый стихотворный цикл.

Любовь к Наталье Федоровне Ивановой обернулась драмой: девушка играла чувствами поэта; ее беспричинный обман поразил его в самое сердце, надолго закрыв его для любви.

Он понял – идеалы проверяются жизнью. Среди множества стихов, посвященных этой любви, были такие:

Это были слова прощания с любимой и обманувшей. Прошло много времени, прежде чем сердце поэта открылось новому чувству. Это была Варенька Лопухина.

Он полюбил ее незадолго до переезда в Петербург. Через три года до нее дошел слух, что он увлечен другой. Она выходит замуж за нелюбимого. «А счастье было так возможно, так близко». Они помнят друг друга всю жизнь. Последнее стихотворение в своей жизни поэт посвящает ей:

Она жива. Но ушла из его жизни навсегда.

Когда Лермонтов покинул эту землю, она, больная, не захотела больше лечиться, сойдя в могилу с памятью о нем.

В Пушкинском доме Академии наук в Петербурге среди экспонатов можно увидеть огромную книгу со знаками зодиака на обложке.

Когда-то, в новогоднюю ночь 1832 г. в костюме астролога семнадцатилетний Лермонтов читал благородному собранию свои стихи – в виде шутливых предсказаний. Не многие тогда поняли, кто скрывается за маской астролога, который, прочтя предсказания, исчез…

Как давно нет тех, кто писал воспоминания о Лермонтове, и как близко, почти рядом мы ощущаем Лермонтова – «небольшого», «коренастого», и в гвардейском, и в армейском мундире, и в студенческой куртке, и даже в костюме астролога, читающего свои новогодние эпиграммы в Колонном зале Москвы.

Возвратясь с Кавказа, Лермонтов вливается в жизнь света. Он, как и Пушкин ранее, был близок с Карамзиными. Ему было тепло в их доме.

Софья Карамзина, старшая дочь, была серьезно увлечена поэтом. В салоне Карамзиных собирался весь цвет русской культуры того времени.

Особенно близки Лермонтову были приятельница Пушкина и Гоголя Россет–Смирнова, поэт Мятлев, поэтесса Растопчина. Он сближается и с братьями Карамзиными – Андреем и Александром, служившими в лейб-гвардии в Царском Селе.

Тогда же в Петербурге возникло тайное содружество, называемое

«Шестнадцать». В него входили вольнодумцы-аристократы; сердцем содружества был Михаил Лермонтов. Молодых людей сближала ненависть к деспотизму николаевского режима, стремление к свободному обсуждению важнейших политических проблем, острый интерес к Востоку.

Люди отчаянной храбрости, презрения к опасности, они чувствовали себя свободными только на полях сражения.

Поэтому некоторые из сообщества уезжали на Кавказ, поближе к неприятелю и подальше от монаршего ига.

Но тут на балу у графа Лаваль случается спор Лермонтова с сыном барона де Баранта. Снова дуэль. Лермонтов стреляет в воздух. Барон промахнулся, легко ранив поэта в руку.

Бенкендорф не оставил мечту избавиться от поэта, чья слава достигла апогея. Поэт не угоден царю. Лермонтов арестован. Он сослан на Кавказ вторично. По пути на Кавказ поэт ненадолго задерживается в Москве. Это была последняя отрада перед ссылкой.

Он попадает на празднование именин Гоголя, он обласкан цветом литературной и театральной Москвы.

Он с огромным успехом прочел гостям поэму «Мцыри». («Послушник»).

Последний вечер он проведет в поэтическом салоне Каролины Павловой. О нем вспоминают: «Уезжал он грустный. Ночь была сырая. Мы простились на крыльце».

Сам император определил место службы поэта – самый опасный участок военных действий. Друзья тайком пытались отвести смертельную угрозу – послали лечиться, затем направили в безопасное место. Царь и Бенкендорф настаивают на первом назначении; за поэтом следят. Идет подготовка; ищут провокатора с целью устроить дуэль. И находят – Мартынова. Но это чуть позже. А пока Лермонтов отважно воюет, но его лишают наград. Он не прячется от пуль, но они обходят его.

Он уезжал на Кавказ – во вторую и последнюю свою ссыл¬ку. Он зашел к друзьям проститься. Софья Карам¬зина и несколько человек окружили поэта и просили про¬честь только что набросанное стихотворение. Он обвел всех грустным взглядом выразительных глаз своих и про¬чел его… Когда он кончил, глаза были влажные от слез…

Графиня Растопчина вспоминает: «Лермонтову очень не хотелось ехать, у него были всякого рода дурные предчувствия. Мы ужинали втроем, за маленьким столом, он и еще его друг, во время всего ужина и на прощанье Лермонтов только и говорил об ожидавшей его скорой смерти».

Неутомимая бабушка снова пытается вызволить мятежного внука. Но вместо освобождения он получает разрешение лишь на короткое свидание в Москве, последнее.

Сам Лермонтов говорил, что едет на Кавказ «заслуживать себе отставку». Но получилось иначе.

Из воспоминаний: у него было болезненное самолюбие, которое причиняло ему живейшие страдания. Я думаю, что он не мог успокоиться от того, что не был красив, пленителен, элегантен… Душа поэта плохо чувствовала себя в небольшой коренастой фигуре…

Он приехал с Кавказа и носил пехотную армейскую форму. Выражение лица его не изменилось – тот же мрачный взгляд, та же язвительная улыбка.

С неизвестными людьми, пытавшимися проникнуть в его внутренний мир, Лермонтов… был резок, замкнут, насторожен, подозрителен.

Это было уже после вторичной ссылки на Кавказ. Зная, какое впечатление производит на высший свет его общественная позиция и он сам, Лермонтов держался подчеркнуто резко и вызывающе. Конечно, это не относилось к его друзьям и близким.

Последний бал перед последним отъездом на Кавказ.

«Целый вечер я не сводил с него глаз. Какое энергичное, простое, львиное лицо. Он был грустен, и когда уходил из Собрания в своем армейском мундире… у меня сжалось сердце – так мне жаль его было».

Но вот с Кавказа получено глухое известие:

«15 июля, около 5 часов вечера разразилась ужасная буря с молниею и громом: в это самое время между горами Машукою и Бештау скончался лечившийся в Пятигорске М.Ю.Лермонтов».

Белинский пишет: «Нельзя без печального содрогания сердца читать этих строк». И, чтобы читатели могли понять, что Лермонтов умер не своей смертью, что он убит, великий критик цитирует строки из «Евгения Онегина»:

Большего сказать было нельзя!